Mercuzio Piardi
- …А теперь ты, парень, найдешь этого паршивца Поттера и вместе с ним немедленно вернешься ко мне, сюда… - палец мистера Филча молотил Марка в грудь, как будто каменный ноготь стремился пробить в ней дырку, докапываясь до юношеской совести, - …вернетесь оба, дабы отбыть наказание! - Палец взмыл, указывая в потолок, и Марку показалось, что стены шевельнулись, наваливаясь …
- Сэр?! За что? Неужели, всего лишь за мою улыбку? Да я же…
- Мало!.. – Вышеупомянутый палец вернулся на прежнюю позицию, добивая парня утверждением. - Мало тебя отец порол, если ты уважению к старшим не научился! - Продолжал довольный тем, что скулы у Марка заалели от стыда. – Небось, только и ждете все, как бы каверзу устроить, и не удивлюсь, если дознаюсь, что оба вы сговорились. Марш за Поттером!
Старческие легкие не сдержали негодования и разразились кашлем. Меркуцио, решив, что спорить бесполезно, подчинился и, развернувшись на каблуках, отправился на розыски злосчастного Гарри Поттера.
Через десяток шагов юноша, все еще пылая от негодования на несправедливость, задумался о том, что же он скажет виновнику дурного настроения завхоза. Пройдя пару поворотов, он начал надеяться, что прибыв с гриффиндорцем назад, найдет того уже успокоившимся и все закончится всего лишь выговором, ведь нельзя же строго наказывать за шутку в праздничный день…
День же сегодняшний с самого утра пошел наперекосяк.
***
Валентинов день пришелся на субботу и не предвещал ничего дурного, поскольку праздником в Хогсвартсе официально не считался. Поздравительные сердечки, приводившие в трепет девичьи сердца, и те передавались украдкой. Тем не менее, настроение у школьников было приподнятое, и с утра в Большом зале то и дело звучали тщательно приглушенные «аах!» счастливых обладателей валентинок и только набрягшие ледяным дождем тучи мрачно приумножали февральскую слякоть. Через четверть часа после завтрака, когда стало понятно, что о проведении с шестикурсниками занятия по трансгрессии вне школьных стен не может быть и речи, громко вознегодовал мистер Филч. Он и так терпеть не мог, когда нарушался раз и навсегда заведенный порядок. И пусть сегодня не предполагалось отвратительной суматохи, как в дни пребывания в школе профессора Локонса, но то, что в Большой зал, спешно освобожденный от столов и скамеек и превращенный в площадку для тренировок, вновь повалит толпа шестиклассников, вывело его из себя не меньше, чем появление процессии гномов-купидонов с лирами и заунывными поздравительными серенадами, случись таковое. Дело могло бы закончиться обычным порицанием неряхам, помимо грязи притащившим еще и праздничное конфетти... Но тут, внеся свой вклад во всеобщую неразбериху, явился Пивз. И под его мерзкие стишки Филч преисполнился окончательной уверенности, что все происходящее задумано назло ему и в отместку загонял брюзгливыми распоряжениями своего помощника.
Марк впервые встречал День Всех Влюбленных, вне привычной компании друзей и соседей. Однако, неожиданно для себя, даже удостоился пары валентинок. Порозовев от удовольствия и сунув «добычу» в карман, юноша бросился помогать с расстановкой студентов по местам, отведенных факультетам и вскоре прильнул к неплотно закрытым дверям, в надежде услышать объяснения прибывшего из Министерства инструктора. Пиарди чувствовал себя Синдереллой, подсматривавшей за балом, но едва он понял, что воплотить все подслушанное, в индивидуальные тренировки слишком опасно, как разъяренный начальник отвлек его от лекции. Марк был послан на кухню, оттуда с щетками на четвертый этаж, затем… дневная круговерть длилась до обеда и после него без передышки и с той лишь разницей, что по коридорам нынче порхали розовые сердечки, левитируемые школьниками, и Миссис Норрис, отринув свою извечную чопорность, носилась за блестящими «бабочками», словно котенок.
Часу в седьмом Меркуцио, надеясь на некоторый отдых, отправился к своему начальнику с отчетом о выполненных делах и нашел его в состоянии, мягко говоря, непривычном.
Аргус Филч всхлипывал. Аргус Филч бормотал что-то о горестях неразделенной любви к какой-то девочке (Марк уловил в бормотании женское имя, не принадлежащие никому из преподавателей). Аргус Филч вытирал увлажнившиеся от нежности глаза огромным клетчатым платком и страстно стискивал плечо обескураженного помощника… «Опоили!» - решил Пиарди, безуспешно обшаривая карманы просторного сюртука своего патрона в поисках сведшего с ума яда. И если бы не Северус Снейп, на счастье забредший в то же время в подземелья Хогвартса, юноша и сам тронулся бы от беспокойства. Профессор Зельеварения мгновенно поставил диагноз, лечащим зельем снабдил так же скоро и с презрительной гримасой на лице отправился по своим делам, а Меркуцио, давясь от смеха над ситуацией, протянул мистеру Филчу стакан воды.
Тут-то он и схлопотал… На голову итальянца пали все грехи его родственников, к которым с некоторых пор причислял себя Аргус Филч, и которые, несомненно, были в ответе за пробелы в воспитании этого молодого человека. Вердиктом сурового «дядюшки Аргуса» стало распоряжение об отработке… вместе с Поттером, у которого, как выяснилось, были отобраны гадкие конфеты, принесшие любовный морок.
***
- Гарри Поттер? – Пиарди чувствовал себя карабинером, когда остановил спешащего куда-то шестиклассника, и невольно заложил руки за спину, приняв позу облеченного властью гонца. – Прошу вас пройти со мной к мистеру Филчу. Сейчас же. Для отбытия наказания… - Тут грозный тон его сменился более миролюбивой интонацией. – Не спрашивайте меня, Поттер, что да почему… Мне тоже досталось.
313 мар в 14:36
Harry Potter
За ужином Гермиона была особенно немногословной. Еще бы… Неподалеку расположился Рон, опутанный Лавандой, словно щупальцами осьминога. Правда, выглядел он все менее счастливым. Что до Гарри, то он украдкой наблюдал за Малфоем. Слизеринец почти не разговаривал с Крэббом и Гойлом и вид у него был еще более подавленный, чем прежде. Гарри не мог понять: в чем причина? Еще и оставались загадкой внезапные исчезновения слизеринца. Поначалу Гарри думал, что просто не может найти его на Карте Мародеров среди множества других обитателей замка. Но со временем убедился: Малфой и в самом деле куда-то бесследно исчезает…
Внезапно Гермиона настолько резко поднялась, что ударилась о столешницу, отчего звякнула посуда и пошатнулись кубки на столе.
– Я в библиотеку! – с трудом выдавила она, дрожащим от обиды и гнева голосом.
Гарри не успел даже раскрыть рот, как расстроенная подруга умчалась прочь. Впрочем, догадаться несложно… Лаванда Браун совсем расщебеталась, прижимаясь к Рону (благо преподаватели к тому времени покинули зал), который неимоверным усилием воли вымучивал из себя улыбки. Гарри спас бы друга, но вскоре поднялся и Драко Малфой. А шанс упускать нельзя… Слизеринец что-то скупо бросил своим друзьям и тоже покинул зал.
Гарри выждал некоторое время, после чего отправился следом… не забыв при этом захлопнуть «Расширенный курс зельеварения» Принца-полукровки и сунуть поглубже в карман.
– Не расстраивайся, Сьюзен, у тебя все получится, вот увидишь! – утешала Джинни расстроенную Сьюзен Боунс.
Проходя мимо, Гарри отметил краем глаза, что Джинни и Дин сидят раздельно, чему тайно порадовался.
– Я боюсь… боюсь, что меня опять расщепит… – сокрушенно отвечала Сьюзен.
И в самом деле… С тех пор как на первом уроке трансгрессии она пережила «расщеп», переместившись в пределы деревянного обруча без левой ноги, она уже третье занятие боялась предпринять новую попытку.
Надо сказать, что и сам Гарри был не в восторге. Сегодня утром, к примеру, на трансгрессии Невилл так крутанулся вокруг собственной оси, что потерял равновесие и в который раз повалился на пол. Причем он успел ухватиться за рукав Гарри, и они оба рухнули на плиты, на смех всем присутствующим…
Между тем Драко Малфой был уже на вершине лестницы. Жаль, что Гарри не мог воспользоваться сейчас Картой Мародеров, тем более что Филч и его кошка как всегда на чеку: примерно час назад завхоз возник будто из-под земли и отобрал коробку «Шоколадных котелков», адресованных Гарри в честь Дня святого Валентина – очередная попытка Ромильды Вейн накормить его сладостями. Гарри мельком подумал: надеюсь Филч не переступил через гордость и не испробовал приправленных Приворотным зельем конфет?
Едва только Гарри об этом подумал, как ему навстречу вышел помощник завхоза. Проклятье… Имя его он запомнил сразу – Меркуцио Пиарди. Их пути никогда раньше не пересекались, но, судя по всему, повод, наконец, нашелся.
Начиная нервничать и мельком поглядывать за удаляющимся слизеринцем (который вот-вот снова ускользнет!), Гарри намеревался поскорее уточнить: за что вдруг наказание?! Хотя предположение смутно возникло: неужели «Шоколадные котелки»? Но помощник Филча пресек попытку, дав, понять, что не время прояснять детали…
Гарри пришлось неимоверным усилием воли проглотить вопрос, еще труднее – отпустить шанс приоткрыть тайну Малфоя и обреченно произнести:
– Ну хорошо… идем… я готов.
Издав тяжкий вздох последовал за Меркуцио.
Mercuzio Piardi
Аргус Филч детей ненавидел. Дети – все, от одиннадцатилетних гениев до семнадцатилетних оболтусов – об этом догадывались, поэтому помощи не просили, встреч избегали, а при случае и мстили по-свойски. Так что свою промашку по части полакомиться чужим подарком мистер Филч запросто списал на каверзу противника в сей необъявленной войне, и, пожалуй, впервые порадовался про себя, услышав, что старина Пивз устроил засаду на гриффиндорцев, обещая запустить в гостиную только тех, кто подпалит себе штаны.
Постояв за поворотом, послушав, покряхтев от удовольствия, завхоз Хогвартса продолжил обход и…
- Нет, вы только поглядите на это безобразие! На четверть часа отлучиться нельзя… опять грязь, опять вода!Опять до ночи убирать! И кому...
В Туалете Плаксы Миртл опять забил источник: лужи растекались на глазах, грозя просочиться в Большой Зал. Противная девица не ограничилась слезами - шуму струи, бьющей из крана, вторили стенания самой Миртл, и лишь спустя пару минут, сквозь их совместное бормотание удалось разобрать причину потопа. Проклятущий Пивз, прежде чем отправиться в гриффиндорскую башню, вконец задразнил бедняжку очередным стишком.
- Я никому не нраавлюююсь!... – Напомнила завхозу Миртл.
- Я немедленно сообщу обо всем этом директору! – Прорычал в ответ Филч.
Если кто-то воображает, что домовикам делать нечего, только лужи подтирать, то он глубоко ошибается. И кому, как не управляющему хозяйством замка знать: нет прислуги, свободной сейчас от дел. Просто нету! Надо же уважение иметь и к тому народцу, который с утра до ночи кухарит и подметает, драит и стирает за толпой, именующей себя волшебниками. А большая часть упомянутых еще и норовит наследить-намусорить, пробраться, куда не следует, напакостить и представить дело так, что «оно само…» разбилось, взорвалось, растеклось…
- Здесь все только и думают, как бы напакостить, пока не поймали! А уж на вверенной тебе территории могла бы быть и поаккуратнее! – Съехидничал мистер Филч. – Все-таки, девочка!
– А я не девочка, я призрак!.. - Гнула свое Плакса Миртл. – Здесь все только и знают, что дразнятся! И Пивз, и девчонки, и мальчишки…
- Заставить бы тебя и вытирать!..
Препирательство грозило затянуться, раздосадованный завхоз полез в карман за платком, дабы промокнуть взмокшую лысину, и наткнулся на картонную бонбоньерку. Подозрительную коробочку, в которой оказались всего-навсего конфеты, он (разумеется, из соображений всеобщей безопасности) каких-то пять минут назад изъял у всем известного героя, мальчишки-Поттера. Раздраженный донельзя, Аргус Филч не удержался и опробовал парочку «Шоколадных котелков».
Что произошло дальше, уже понятно - туалетные реки уступили свой приоритет другой проблеме – мистер Филч почувствовал волнение, беспокойство, сомнение и влечение к некоей… даме. Юная ведьма, зачаровавшая шоколад, овладела его мыслями и заставила бесцельно бродить по коридору, пока его не встретил Меркуцио и пока «проблема» не была так быстро и искусно решена профессором Снейпом… Позорище на старости лет! Мысли, освобожденные от любовного зелья, немедленно вернулись к делам насущным, тем более, что в глазах своего помощника управляющему не следовало выглядеть персоной, способной попасть под чье-то влияние. Отправив Пиарди за Поттером, мистер Филч, уж будьте покойны, уготовил обоим занятие, которое надолго отобьет охоту к их «волшебным» шалостям.
***
- Берете каждый по ведру и собираете все воду в туалете для девочек! У Плаксы Миртл опять потоп… Не уймешь, пока не успокоишь… А ты, зубы-то не скаль! – Последнее относилось к улыбающемуся Марку, решившему, что дешево отделался, когда молодые люди прибыли для отработки. – Будешь вместо учебы с девчонками любезничать - я тебя еще розгой выдеру, не постесняюсь. Забыл, лодырь, ты эдакий, что твой отец мне разрешил?!
Бессменный завхоз Хогвартса, видящий сегодня все в особенно мрачных красках, называл вещи своими именами, не припудривая их вежливостью, и с удовольствием отметил, как волна румянца, залившая итальянца до корней волос, смыла с губ его улыбку. Поттера, стоявшего рядом он намеренно игнорировал: много чести подлецу, подсунувшему зачарованные конфеты (о том, что гадость была реквизирована и предназначалась самому гриффиндорцу, Филч предпочел «забыть»). Накинувшись на своего помощника, он вымещал вселенскую досаду и на Миртл, и на Пивза, и на Поттера и на… кого-либо, в списке не учтенного.
- Все! Отправляйтесь! И не сметь применять магию! Узнаю – добавлю работы и на завтра!
Harry Potter
Время было уже около семи вечера. Но стемнело гораздо раньше из-за ненастья, нависавшего тучами, рыдавшего дождем и кружившего ветром над старым замком уже несколько дней.
С приходом февраля воздух вобрал в себя пронизывающую сырость и холод. Наверно единственными источниками тепла и радости оставались жаркие камины в гостиных, к которым спешили после ужина ученики. К стремлению собраться дружными компаниями перед очагом примешивалось некоторое оживление, связанное с некогда взорвавшимся ядовито-розовыми цветами и конфетти праздником – Валентиновым днем. Тем самым днем, когда-то пышно развернувшимся с легкой руки лучезарного профессора Локонса в суровых стенах школы.
Да, с тех пор прошло несколько лет, но традиция робко прижилась. В особенности среди тех студентов, кто был свидетелем того незабываемого и столь же ужасающего своей нелепостью события. Правда праздник утратил былую роскошь и превратился в нечто стыдливо-таинственное. Инициаторами были, разумеется, девочки. В глубокой тайне от преподавателей они доверяли свои чувства запискам красноречивого облика в форме сердец. А после – со страшным смущением или же в игривой манере влюбленные создания обременяли этими весточками наивных первокурсников и с волнением благословляли их в путь.
Но кое-кто использовал День влюбленных исключительно для потехи: к примеру, выстрелить конфетти из бумажных сердечек и сбежать до того, как явится мистер Филч… Неудивительно, что разъяренный детскими забавами завхоз люто ненавидел праздник. Но, как известно, жаждущих приключений детей раззадоривали сварливые старики, вступающие с ними в яростную битву.
Угольки войны в горниле украдкой отмечаемого Валентинова дня старательно подогревал и Пивз, вещая самодельные куплеты. Возобновился его энтузиазм, когда из зала стали разбредаться кто куда первые студенты:
Кто из замка всех бледнее?
Кто от злобы зеленеет?
Кто запугивает папой?
Наш змееныш – Драко Малфой!
Кажется, именно на пути слизеринца и возник полтергейст. Но что последовало дальше Гарри уже не суждено было узнать. Последний раз бросив взгляд вверх, где Драко Малфой повстречал Пивза, Гарри с чувством досады и обреченности сосредоточился на лестнице, по которой спускался за Марком Пиарди вниз... В который раз он поежился от колючего холодка, промчавшегося по спине. В пространных помещениях и тем более в подземельях непогода ощущалась особенно остро. Обрушившись снова под вечер на замок, дождь беспощадно бился в окна, но барабанящий звук затихал – Гарри и Марк углублялись в подземелья.
Неудивительно, что настроение Гарри стремительно портилось, по мере того как они приближались к моменту расправы. Бессмысленность ситуации раздувалась, по мнению Гарри, как огромный нелепый пузырь, возникший на пустом месте. И самое невыносимое – заставить его лопнуть и бесследно исчезнуть практически нельзя! Особенно потому, что ты Гарри Поттер, особенно потому, что ты куда-то явно спешишь...
Мистер Филч предстал перед ребятами как всегда в крайне дурном расположении духа. Гарри сразу понял, что он обречен. Он смутно догадывался Что именно стало поводом для наказания, но изменил бы самому себе, если бы молча развернулся и отправился покорно сносить навалившееся бремя… Вместо этого, едва закончилась тирада завхоза, Гарри с неприкрытым вызовом и раздражением устремил на него полыхающий яростью взгляд. Гнев усугублен был еще тем, что, кажется, завхоз решил его игнорировать.
– Постойте, мистер Филч, но вы не сказали за Что вдруг назначили наказание! – с нажимом на «что» выпалил Гарри.
Стремительно теряя над собой контроль, Гарри едва не бросил в сердцах, что на восемь часов вечера у него назначен индивидуальный урок в кабинете профессора Дамблдора, что ему нельзя опаздывать. Что это важно, черт возьми!
Mercuzio Piardi
- Дурацкий день сегодня. Просто дурацкий… - Негромко заметил Марк уже на лестнице, когда оба наказанных поднимались к месту отработки.
Он старался лишний раз ведром не брякнуть – ни к чему внимание случайных встречных. Даже привыкнув играть роль разгильдяя и лоботряса, присланного папой к строгому «дяде» для перевоспитания, Меркуцио прикусывал губу в ответ на смешки за спиной. Первая агентская миссия оказалась для его гордости серьезным испытанием. Одно дело дурака валять в своей компании, привлекая внимание понравившейся девушки, и совсем другое – дурачиться и знать, что добрая половина школы тебя просто ни во что ни ставит, а кое-кто не откажет себе в удовольствии, при случае, подставить, чтоб поржать над невольным промахом. Так что шел Пиарди, молча, изредка поглядывал на «сообщника».
Как ни пытался парень вклиниться между завхозом и гриффиндорцем, хотя бы плечом одного от другого отгородить, отвлечь (как он частенько делал, смягчая излишние нападки завхоза на младшекурсников) - не получилось, и Аргус Филч, в праведном запале от мальчишеской дерзости, высказался.
- … А ты, Поттер, лучше бы помалкивал, раз не хватает ума на понимание! Вымахал уже, не маленький, а так и норовишь нарушить порядок! - Это слово завхоз произносил с особым ударением. - Да порядочный-то человек, джентльмен, не даст повода для всяких пакостных дел! Тем более – девицу провоцировать на такое, Мерлин прости, баловство… тьфу! - Жестом отметя возражения, продолжил. – Тысячу раз прав профессор Снейп, воспитывать вас надо по три раза на день, да построже! Только мне беседовать некогда. Ничего, сами поразмыслите над своим поведением, пока ручками поработаете: скромнее надо быть, тогда и не придется оправдываться. А то и конфеты не я заколдовал, не знал, мол, подарили… и неуважение к старшим допускать себе позволяю…
Длинная и страстная тирада истощила стариковские силы. Закашлявшись, он указал сперва в сторону чулана с ведрами и щетками, а после на лестницу.*
Еле сдерживающий собственное раздражение Марк лишь через несколько минут овладел собой - буквально принудил взглянуть на положение с другой стороны - смог оценить представившийся ему, наконец, долгожданный случай: познакомиться поближе с самим Поттером.
На что способен этот юноша, можно ли делать ставку на его победу? Имя Гарри Поттера обросло таким количеством шелухи – «я сам видел, как он… а вы знаете, что… и тогда он…» - что представить себе истинного спасителя магического мира было сложновато. Меркуцио долгое время присматривался к гриффиндорцу, все не было повода «для контакта», а просто протянуть руку он, с другими дерзкий, робел...
Вот и сейчас, оказавшись в одной связке, итальянец, как-то смущенно, враз потеряв весь задор, попытался начать разговор, словно чувствуя вину и стараясь поскорее замять неприятные ощущения, но слова нужные не находились, вертелось на языке только глупое утверждение.
- Просто дурацкий день… - Снова буркнул Марк себе под нос, потянув дверь знаменитого Туалета Плаксы Миртл, и… рассеянно добавил пару колоритных словечек, за которые дома бы по шее схлопотал. Подернувшееся легкой рябью озерцо мутной воды начиналось от самого порога и поблескивало до кабинок, а легкий шелест, где-то в глубине помещения, наводил на мысль, что родничок еще бьет и вода прибывает.- Мерлин Великий! Да тут выше ботинка будет!
Итальянец нагнулся и принялся подворачивать брюки.
Полтергейст Пивз
С наступлением ненастного февраля у Плаксы Миртл появилось больше поводов для печали: тучи, ветер, дождь за окном... Она часто медленно кружила под потолком, склонив голову на бок, и с бесконечной печалью подвывала. Самозабвенно впадая в страдальческий транс, она, казалась совершенно безучастной к происходящему вокруг. Однако она прекрасно знала, что сегодня наступил Валентинов день, уловив краем уха разговоры учеников, когда те проходили мимо приоткрытой двери.
Именно в таком расположении духа Миртл пребывала, когда по этажу проносился с кувырками Пивз. В честь праздника он успел насочинять массу обидных куплетов. Они посвящались всем тем, кто имел несчастье оказаться на его пути, и был более или менее в школе приметным. Как раз в тот момент, когда Пивз проносился по коридору, он застал компанию мальчишек, собиравшихся бахнуть праздничной хлопушкой. Не долго думая, полтергейст, затеял новую пакость: сделавшись невидимым он отобрал хлопушку у ребят и заголосил во весь дух:
Пока Филч полы мозолит –
Гриффиндорцы взрыв готовят!
Разумеется, ребятишки в тот же миг испарились, а раззадоренный Пивз, взлетев с хлопушкой к потолку, стрельнул ею с криками «Караул! Убивают!» и шмыгнул за ближайшую дверь. К несчастью, это оказалась дверь туалета Плаксы Миртл…
Привлеченное взрывом привидение тотчас высунуло голову из кабинки туалета, где с раннего утра скорбно сидело на бачке и размышляло о смерти. Завидев влетевшего пулей Пивза привидение возмущенно взмыло вверх.
– Уходи прочь, противный полтергейст! – капризно выкрикнула девочка, при этом она плаксиво скривила лицо, а в глазах уже задрожали слезы.
Но для Пивза это значило – поступить с точностью наоборот.
– Ага! А вот и наша станота! – радостно вскрикнул он, облетая туалет, чтобы подобрать кусочки когда-то отколовшейся штукатурки и деревянные щепки. Вооружившись ими, как будто снарядами, он принялся кидать их в полупрозрачную Миртл. Камешки и мелкие куски дерева летели, разумеется, сквозь нее, но этого было достаточно, чтобы прорвались потоки слез. Расстроенное привидение как будто только ждало повода обрушить на стены туалета безудержный рев:
– Все норовят обидеть Миртл! Она же призрак! Она ничего не чувствует!
Пивз же охотно подыгрывал:
Плакса Миртл пыталась выть –
Слез не может выдавить!
В День Святого Валентина
Надо лук ей подарить!
Впрочем, сцена продолжалась недолго: снаряды и пульки быстро закончились у Пивза, девочка в сердцах нырнула в унитаз, после чего и началось очередное наводнение. Вода поднялась из унитазов, брызнула из кранов, соединяясь разрастающимися лужами в поток, который наконец хлынул за пределы туалета. Что до Пивза, то он с ликующим видом отправился на поиски новых злоключений.
Когда Марк и Гарри зашли в туалет, вода все так же прибывала, а по трубам разносилось протяжное подвывание…
Harry Potter
Уши до сих пор терзало брюзжание завхоза, но Гарри никак до конца не мог понять: да что же все-таки произошло?! Филч не пожелал разъяснить все толком, пресек все возможные возражения и прогнал прочь. Неимоверных усилий стоило Гарри сдержаться, стиснуть зубы и схватить проклятое ведро. Да, он мог припугнуть завхоза грядущим уроком у Дамблдора или вовсе донести Дамблдору, но… он опять таки не смог переступить через гордость и предпочел стерпеть очередную несправедливость по отношению к себе.
Первые несколько минут Гарри был занят тем, что пытался унять в себе гнев и стараться не реагировать на взгляды и вспышки веселья, которые сопровождали это позорное шествие с поскрипывающим инвентарем. И без того раздраженный в последнее время чередой неудач, Гарри менее всего был расположен к беседе, надеясь как можно скорей отбыть наказание и умудриться не опоздать к директору на урок… И все же, он не мог не согласиться мысленно с товарищем по несчастью, что день на редкость дурацкий… Украдкой поглядывая на Марка Пиарди, Гарри в который раз поймал себя на мысли, что он и в самом деле не так прост, как думают окружающие.
– Зная Дамблдора, я с трудом верю, что он принял итальянца в школу просто только потому, что он нуждается в перевоспитании. – Рассудила однажды за обедом Гермиона, обратив внимание на помощника завхоза, но при этом отчего-то слегка покраснев, – И вообще, уж больно пронзительный у него взгляд, ты так не считаешь? Взгляд, свойственный проницательному человеку. Это признак незаурядного мышления и личности в целом… – продолжила она глубокомысленно, из-за чего настроение Рона еще больше испортилось. Но, демонстративно не обращая на него внимания, Гермиона заметила, правда, уже приглушеннее:
– Я уверена, что за этим необычным назначением стоит нечто большее, нежели просто «перевоспитание непутевого мальчишки». Как думаешь, Гарри?
– Не знаю… – пожал он плечами в ответ, сосредоточенно разбирая каракули в учебнике Принца-полукровки – я как-то поинтересовался у Дамблдора, но он ответил так, будто это сущий пустяк и не стоит заострять внимания. Ты же знаешь, Гермиона, что если директор не считает нужным посвятить, то выпытывать бесполезно…
– Ну да, ты прав, Гарри… – рассеянно проронила подруга и тоже попыталась углубиться в «Расширенный курс зельеварения», старательно избегая тяжелый взгляд Рона.
По мере того, как гнев оседал неприятным осадком в душе, внимание гриффиндорца все больше заострялось на помощнике Филча. Когда Марк в очередной раз проронил «дурацкий день», Гарри наконец сообразил, что его ненавязчиво подталкивают к диалогу и, сворачивая в следующий коридор, обронил, не скрывая раздражения:
– До сих пор не пойму что я натворил такого? – перешагивая лужу с плавающими в ней конфетти – Причем здесь вообще «Шоколадные котелки»? Не я же их… – и вот тут-то он, наконец, при виде плавающих в воде бумажных сердечек сообразил, невольно замедлив шаг.
Не зная, то ли смеяться, то ли сочувствовать (все таки мистер Филч был родственником Марка… если верить слухам), он в два широких шага нагнал помощника завхоза, который уже успел распахнуть дверь в туалет, и добавил:
– Он же не… он не попробовал конфеты? Нет? Они же… это самое… – впрочем, Гарри пришлось прервать мысль, поскольку к доносившимся до слуха еще в начале коридора звукам булькающей, льющейся, стекающей воды, присовокупилась и весьма удручающая картина беспощадно заливаемого туалета. Откуда-то из недр помещения раздавались и протяжные стенания Миртл.
Увидев и услышав все это, шевельнувшееся было сочувствие к дальнему родственнику Марка, с прежней силой накрыла злость. Надеюсь он таки попробовал эти проклятые «котелки» – змеей шевельнулась мстительная мысль. Гарри приподнял штанины и обнаружил, что уже по щиколотку стоит в воде… С досадой он закатал брюки до колен, мысленно перебирая способы как собрать в ведро воду. Ботинками? Они все равно безнадежно промокли... – ворчливо подумал он, передвигаясь в брод вокруг раковин и усердно завинчивая краны, но... вода продолжала хлестать. Ну конечно... краны будут бить ключом, пока Миртл не решит, что с них хватит.
Гарри огляделся в поисках привидения.
